Один доллар восемьдесят семь центов. Это было все. И шестьдесят центов из них были одноцентовыми монетками. Монетками, скопленными по одной, по две. Три раза Делла пересчитала их. Один доллар восемьдесят семь центов. А завтра Рождество.
Ну, просто ничего не оставалось делать, как плюхнуться на убогий маленький диван и зареветь. Делла так и поступила. Их домом была меблированная комната за 8 долларов в неделю. Обстановка не то чтобы вопиющей нищеты, но, скорее, красноречиво молчащей бедности. Хотя жалованье мистера Джеймса Диллин-хэма Янга и было ужато с 30 долларов в неделю до 20, когда бы он ни приходил домой, его встречала, называя Джимом, и тепло обнимала миссис Джеймс Диллинхэм Янг, уже представленная вам как Делла. Делла кончила плакать и прошлась по своим щекам пудрой.
Она встала у окна и тоскливо посмотрела на серого кота, пробирающегося вдоль серого забора в серый угрюмый двор. Завтра Рождество, а у нее только один доллар восемьдесят семь центов на подарок Джиму. Она экономила где только могла каждый цент в течение долгих месяцев, и вот! Двадцать долларов в неделю не очень-то растянешь. Расходы были больше, чем она рассчитывала.
И так всегда. Только один доллар восемьдесят семь центов, чтобы купить подарок Джиму. Ее Джиму. Много счастливых часов она провела, мечтая купить для него что-нибудь замечательное. Что-нибудь красивое, редкое и элегантное, достойное того, чтобы принадлежать Джиму. Внезапно она отвернулась от окна и посмотрела в зеркало. Ее глаза блестели как бриллианты, но лицо мгновенно побледнело. Делла быстро распустила волосы, и они упали во всю свою длину. Да, в семье было две вещи, которыми они оба несказанно гордились. Одна — золотые часы Джима, которые перешли к нему от отца, а к отцу от деда. Другая — волосы Деллы. Если бы царица Савская жила в комнате напротив, Делла распустила бы свои волосы, чтобы дать им просохнуть перед раскрытым окном, и все драгоценности Ее Величества сразу бы померкли. Если бы царь Соломон был привратником, а все его сокровища были свалены в соседнем подвале, Джим, проходя мимо, каждый раз вытаскивал бы свои часы, просто чтобы посмотреть, как тот рвет от зависти бороду.
Итак, прекрасные волосы Деллы опутали ее, сияя и волнуясь как каскад каштановых вод. Они достигали ее коленей и казались изысканным одеянием. Затем Делла нервно и быстро вновь собрала их в пучок. Силы на минуту оставили ее, и она застыла, пока одна или две слезинки не капнули на вытертый ковер. Она быстро надела старый коричневый жакет и не менее старую коричневую шляпу. Взмахнув юбкой, с застывшими в глазах бриллиантовыми отблесками, она выскочила в дверь и пробежала по лестнице на улицу. Там, где она остановилась, висела табличка — "Мадам Софрони. Разнообразные вещи из волос". Делла пробежала целый лестничный марш и теперь, задыхаясь, приходила в себя. Мадам, широкая, слишком белая, холодная, не очень-то походила на хозяйку салона.
- Вы купите мои волосы? — спросила Делла.
- Я покупаю волосы. Снимите шляпку и мы посмотрим как они выглядят, — сказала мадам.
Каштановый каскад ринулся вниз.
- Двадцать долларов, — сказала мадам, поднимая волосы опытной рукой.
- Побыстрей, пожалуйста, — сказала Делла.
О! Следующие два часа пролетели как на розовых крыльях! Она обшарила все магазины в поисках подарка для Джима. В конце концов она нашла именно то, что искала. Ни в одном из магазинов не было ничего подобного, а она перевернула их все вверх дном. Это была платиновая цепочка. Строгая и простая по дизайну, без всяких там показных украшений, демонстрирующая свою ценность только благородным металлом - как и должны все отличные вещи. Она одна была достойна часов. Как только Делла
увидела ее, она поняла, что эта цепочка создана специально для Джима и должна принадлежать только ему. Цепь чем-то походила на него. Достоинство и сдержанность — описание, применимое к обоим. Она заплатила двадцать один доллар и поспешила домой с оставшимися 87 центами. С этой цепочкой на своих часах Джим сможет чувствовать себя спокойным в любой компании. Часы были великолепны, но Джим порой мог лишь украдкой смотреть на них из-за потертого кожаного ремешка, который так портил их изысканный вид. Когда Делла пришла домой, ее радостное опьянение уступило место благоразумию. Она достала щипцы для завивки, зажгла газ и принялась приводить в порядок опустошения, причиненные любовью и щедростью. А это всегда непростая задача, дорогие друзья, - чертовски непростая задача. За какие-то сорок минут ее голова была покрыта крошечными, плотными завитушками, которые делали ее здорово похожей на сорванца-школьника. Она долгим, внимательным и критичным взглядом посмотрела на свое отражение в зеркале.
- Если Джим меня не убьет, — сказала она себе, — перед тем как взглянуть во второй раз, он скажет, что я похожа на певичку с Кони-Айленда. Но что мне оставалось делать, а? Что я могла купить на доллар восемьдесят семь центов?
К семи кофе был готов, и сковородка шипела на плите в ожидании бараньих котлет.Джим никогда не опаздывал. Делла еще раз подержала в руках цепочку и села на уголке стола, рядом с дверью, в которую он всегда входил. Затем она услышала внизу, на лестнице, его шаги и на секунду побледнела. У нее вошло в привычку молча и кратко молиться о разных, самых простых повседневных вещах, и сейчас она прошептала: "Боже! Пусть он думает, что я все еще красива!" Дверь открылась, и вошел Джим. Он выглядел похудевшим и очень серьезным. Бедняга, ему только двадцать два, и уже семья на плечах. Ему давно нужно было купить новое пальто, и перчаток у него тоже не было. Джим остановился в дверях, неподвижный, как сеттер, делающий стойку. Его глаза были устремлены на Деллу, и в них было выражение, которого она не могла понять. Это привело ее в ужас. Это не были гнев, удивление, неодобрение или ужас — те чувства, к которым бна внутренне себя подготовила. Он просто пристально смотрел на нее с этим странным выражением на лице. Делла, изогнувшись, встала из-за стола и подошла к нему.
- Джим, дорогой, не смотри на меня так! - заплакала она. — Я отрезала волосы и продала их, потому что не могла не подарить тебе подарка в это Рождество! Они опять отрастут — ты ведь не сердишься, а? Мои волосы растут ужасно быстро. Ну скажи же, "С Рождеством!", Джим, и будем счастливы! Ты не знаешь какой замечательный, какой прекрасный подарок я купила для тебя!
-Ты остригла свои волосы?— спросил Джим, словно не понимая, как будто не видя
этот явный факт.
- Остригла и продала, — сказала Делла. — Все равно я тебе нравлюсь, правда? Даже без волос я ведь не изменилась.
Джим с интересом оглянулся вокруг.
- Ты сказала, продала? — произнес он почти идиотски.
- Не надо их искать, — сказала Делла. — Продала, я говорю тебе, — продала и все. Сегодня канун Рождества, дорогой. Не сердись на меня. Я сделала это ради тебя. У меня было много волос, но любви к тебе еще больше.Мне поставить котлеты?
Выйдя из оцепенения, Джим словно проснулся. Он обнял Деллу, а затем вытащил из кармана пальто сверток и бросил его на стол.
- Не сомневайся во мне, Делла, — сказал он. — Вряд ли существует что-то типа стрижки, шампуня или еще чего-нибудь в этом роде, что заставит меня любить тебя хоть на чуточку меньше. Но когда ты откроешь этот сверток, ты поймешь, почему я был так ошарашен вначале.
Побелевшими пальцами она порвала бумагу и бечевку...На столе лежали гребни — набор расчесок и гребней, о которых она так мечтала, подолгу глядя в витрину на Бродвее. Прекрасные гребни, настоящие черепаховые, с камешками по краям — просто созданные для того, чтобы оттенять ее прекрасные исчезнувшие волосы. Гребни были очень дорогими, она знала это, и ее сердце изнывало от жажды без всякой надежды обладать ими. Сейчас они были ее, но локоны, для которых были предназначены эти скрытые украшения, исчезли. Она прижала их к груди. Наконец, у нее хватило сил поднять потускневшие глаза и сказать с улыбкой: "Мои волосы растут так быстро, Джим!" И тут Делла вспомнила: ведь Джим еще не видел своего замечательного подарка! Она протянула ему на открытой ладони цепь. Тусклый драгоценный металл, казалось, вспыхнул, отражая исходившие от нее пылкость и сияние.
- Правда, прелесть, Джим? Я перерыла весь город. Тебе теперь придется смотреть на часы сотню раз в день. Дай мне их. Я хочу посмотреть, как она смотрится с ними.
Вместо этого Джим упал на диван и, положив руки за голову, улыбнулся.
- Делл, — сказал он, — давай отложим наши рождественские подарки и на время забудем о них. Я продал часы, чтобы достать деньги на покупку тебе гребней. А теперь давай-ка займемся котлетами.
Из рассказа О. Тенри "Дары волхвов"
